Внешне она идеально вписывается в образ Барби (хотя сейчас уже почти все вписались) — но ровно до того момента, пока с ней не пообщаешься лично. Если быть подписанным на Аню в соцсетях, то некий диссонанс с тем, что многие до сих пор ассоциируют ее с Машей из «Универа», и тем, что она транслирует в жизни, — очевиден.

Прекрасный шанс узнать актрису Хилькевич с новой стороны — прочесть это интервью. О проекте «Выжить в Дубае», честных слезах, блогерстве, открытии детского сада и духовных практиках. 

Аня, знаешь, можно сказать, что ты образцово-показательная мать, судя по тому, что мы сегодня наблюдали. Наверняка ты над этим много работаешь.

Девчонки у меня не избалованные и не капризные, хотя они растут в свободе, но эта свобода достигается через некоторые дисциплинарные моменты. Я очень долго искала этот баланс. Но то, что я заморачиваюсь, и муж заморачивается нашими детьми, их воспитанием, — это правда. У нас няня чисто номинально, она следит за безопасностью детей, но их друзья — это мама и папа, хотя они довольно много работают. (Улыбается.) Я тут скорее полагаюсь на свои внутренние ощущения — понимаю, когда у нас связь есть, и я чувствую, когда она надрывается. В эти моменты просто стараюсь находить больше времени на общение с ними: или уложить их спать, или раньше встаю, чтобы провести время вместе, могу взять на работу или пораньше приехать. Семья может быть как ресурсом со знаком плюс, так и ресурсом со знаком минус — смотря как ты к ней относишься, как сам вкладываешься.

Как у вас?

В этом, возможно, и есть мой секрет, что я могу быть и там, и там, и там. Был у меня такой момент, когда я подыхала и на рабо- те, и дома тоже. Я же достаточно тревожная мама была, но восемь лет не покладая рук работаю над собой. Это очень круто. Я была безумно беспокойной с Арианной, с Машей уже меньше, но, когда это сошло на нет, я превратилась в курицу-наседку — в привязанную мамашу. Ничего не могла с собой сделать: мне было плохо, если они не были рядом. Помню пик этого состояния. Я уехала на съемки проекта «Влюбись, если сможешь», когда мы там два месяца сидели — и я эту свою привязанность разорвала. И наши отношения стали максимально здоровыми. Проблема моя была в том, что я не понимала своих границ. Проблема моих детей была в том же самом. Они пытались их выстроить, но мама сама не знала, где ее собственные границы, где ее время, где время на работу, где время на семью.

Теперь стало проще договориться?

Вообще. Именно благодаря такому простому моменту. Поэтому когда я работаю — я работаю. Это не значит, что я их не люблю, что они мне не нужны. Когда они чем-то заняты — рисуют, играют, это их личное время. И я его уважаю. Я отучилась подходить и говорить: «Так, бросай всё, мы идем обедать». Теперь я прошу: «Как закончишь, сообщи, мы все сядем за стол. Постарайся это сделать в течение 10–15 минут».

Это другой посыл.

Это и есть уважение.

Мы сегодня с тобой говорили между дублями, что девочки только появляются — они сразу женщины.

Ой да, удивительные существа. (Смеется.)

Себя стала лучше узнавать, понимать и чувствовать, учитывая, что вокруг тебя девчонки?

Мне кажется, что да. Раньше я не ощущала себя женщиной. Может, потому, что мои родители хотели сына, я с детства была такая угловатая, хулиганистая. Внешне я была девочкой, а внутренне себя не ощущала такой. С появлением дочерей женская энергия стала всё больше и больше проявляться во мне, плюс всевозможные практики. В какой-то момент я поняла, что для женщины крайне важно принимать, осознавать и ощущать свою женственность — это наша сила. Не в банальном понимании, женственность, а женскую силу, энергию. Тогда и мужчина раскрывается вообще по-другому — он становится сразу мужчиной. Понятно, что я по-прежнему в чем-то проявляю свои мускулинные качества, но в отношениях должно быть так — у каждого своя задача.

В последнее время у тебя было несколько достаточно серьезных проектов, и ты довольно долго была в отъезде. Часто названиваешь и контролируешь процесс, пока тебя нет? 

Я не контролирую процесс, стараюсь не контролировать (Улыбается.), я просто держу эту связь. Мы можем день-два не созваниваться, но я чувствую спокойствие. Расстояния тяжело переживаются, всё равно от них никуда не деться. Хотя я вот сейчас была на проекте «Выжить в Дубае» и не видела девочек, несмотря на то что они были в одной локации со мной. Это было тяжело. Но у меня есть прекрасный муж, которому тоже пошли на пользу все мои отъезды. (Смеется.) Он прекрасно может заменить меня во многих вопросах, как и я его. Они учатся, они занимаются, не болтаются — я за них не переживаю.

Вот эта установка, что ребенок должен быть обязательно развит, — это что-то из твоего детства?

Выстраивать нейронные связи в головушке нужно с самого детства: приучать учиться, приучать заниматься, познавать, открывать. Я за то, чтобы жизнь была яркая и разнообразная. Меня развивали в детстве, но без фанатизма. Понятно, что дети до определенного возраста познают мир в игре, но сейчас уже старшая идет в первый класс. Я им составляю расписание. Знаешь, честно сказать, я внутри себя — училка. (Смеется.)

Ты говорила, я помню, что таймменеджмент — это твой главный конек.

Да-да-да, тайм-менеджмент, планирование.

В какой момент во всё, что ты делаешь, вклинилась идея создать детский сад?

Долгая история.

Мы не спешим.

Когда я еще была подростком, я поняла, что хочу быть воспитателем и работать с детьми. Я очень любила заниматься с племянницей и ее одноклассниками-первоклашками. Сама не понимала, что это звоночек был, на который нужно было обратить внимание, но меня отправили учиться на актрису. Я не пожалела, конечно, но идея заниматься с детьми меня не оставляла. Лет в двадцать я услышала, как один парень рассказал о своей мечте — открыть детский сад. Меня словно шибануло: «Это же моя мечта!». Но с этой мечтой я проходила еще много лет, пока не так давно не озвучила ее своему супругу. И он сказал: «Это круто!», — а он же тоже такой детоцентрированный. (Смеется.) Мы хотим помогать этому миру через детей — это правда, есть такая у нас задача. А у меня много вопросиков к системе образования и подходу к детям в детских садах, школах, и мне очень хотелось внести свою лепту. Поэтому я начала узнавать всё по этой теме: стала составлять расписание, придумывать какие-то занятия, делала презентации и так потихонечку сформировала внутри себя образ этого сада, придала этому некую форму и начала искать людей. Когда я занимаюсь садом, у меня время пролетает незаметно. Это же хороший знак — знак того, что туда и надо идти. В общем, мне повезло, я нашла очень хорошего директора. Мне безумно нравится, что получилось и что получается, это абсолютно современный сад, там есть личностный подход к каждому ребенку. Он тоже про свободу, но в рамках, потому что без дисциплины мы не можем, иначе будет анархия. Мои дети туда ходят. Для меня самым главным показателем является обратная связь от детей: если им гдето хорошо, если они хотят туда идти и не хотят оттуда уходить, значит, всё сделано правильно. У нас именно так и происходит. К нам родители приходят на пробный день, и ребенок не хочет уходить. Ни один ребенок не ушел. В общем, растем, развиваемся.

Чем твой детский сад отличается от других частных садов?

Я бы сказала, что это квинтэссенция всего лучшего, что есть в дошкольном образовании. Мир очень сильно поменялся, поэтому мы стараемся не отставать, внедряя новые прогрессивные методики в развитие детей. Например, у нас идет сильный упор на развитие эмоционального интеллекта. Но для того, чтобы помогать детям разобраться в своих эмоциях, и сами педагоги должны разбираться и в этом вопросе, и в своем эмоциональном интеллекте. У нас есть программа обучения финансовой грамотности, например. Через игру, конечно. У нас есть помимо английского еще и китайский язык — мы видим перспективы и потенциал в изучении этого языка. У нас есть занятия рефлексией и минута благодарности в конце дня. У нас есть детская йога, детские медитации. Если дети не хотят спать, они могут не спать. Обычно, правда, просят сами. (Улыбается.) Наш сад — он про детей. Мы нацелены не на то, чтобы понравиться родителям и продать им услуги (хотя родителям понравиться — тоже важно). Самое главное — мы помогаем формировать здоровые личности. У нас нет воспитателей — у нас наставники. Они выстраивают очень правильные, доверительные отношения с детьми. На детей не повышают голос, не заявляют; только договариваясь и объясняя, наставник добивается необходимого. Питание в саду по системе «шведский стол» — дети сами решают, что и в каком количестве они хотят есть. Конечно, я столкнулась с определенными трудностями и в подборе кадров, и в других вопросах, но так всегда бывает, когда всё строится на людях. Наш коллектив — одна большая семья, где всё честно и открыто, где все уважают друг друга. Конечно, такое же отношение и к детям. У нас всё по-семейному, поэтому дети часто и не хотят вечером уходить домой. Это лучший показатель, я считаю.

Аня, у тебя так много различных рабочих проектов — это потрясающе! «Выжить в Дубае» — это далеко не первый твой телевизионный проект. Я уверена, что каждый раз ты идешь туда за какими-то новыми эмоциями, контактами, возможностями, вероятно проработками. Насколько твои ожидания оправдались вообще и конкретно в этот раз?

У меня действительно был уже опыт как ведения реалити, так и участия, я понимала, что это такое, как шоу должно строиться. Я много анализировала свое участие в «Звёздах в Африке» в первом сезоне. И подумала: если я еду в проект, то должна оттуда взять для себя максимум, реалити это позволяют на тысячу процентов, там происходят невероятные трансформации. Я ехала с тремя запросами: во-первых, прокачать себя. У меня сейчас идет очень сильный и классный процесс, он уже длится много лет, но каждый год какой-то новый виток (мне очень интересно наблюдать за тем, что происходит внутри меня). Во-вторых, я хотела, чтобы это шоу было классным, мне не хотелось сниматься в плохом или скучном проекте. Команда, которая делает это шоу, — профессионалы, но и от нас, участников, тоже зависит успех. И третье, я хотела дойти до самого конца. Когда я собиралась на «Звёзды в Африке», я не понимала, что это такое, это было мое первое реалити. Конечно, каждый должен идти в подобный проект с целью победить. Возможно, этого будет достаточно, чтобы шоу получилось классным. Но я хотела дойти до конца настолько, насколько смогу. На реалити ты постоянно выходишь из своей зоны комфорта, делаешь, что не хочется тебе, но надо, общаешься с людьми, которых тебе подкинула судьба, — постоянно какие-то такие штуки, провокации. Ты несколько раз в день садишься перед камерой в маленькой комнатке и занимаешься саморефлексией: говоришь о том, что ты думаешь, что испытываешь внутри себя, — но это же круче, чем терапия. Опыт реалити я желаю пережить каждому.

То есть всё по-честному и нет такого, что ты актриса и можешь что угодно сыграть?

Было безумно неприятно про себя это услышать, когда у нас в команде случился конфликт. В обычной жизни я не буду ни с кем разбираться, зачем это надо. Но так как я находилась в предлагаемых обстоятельствах, я действовала по-другому… Ребята решили, что я всё спланировала заранее — переход в другую команду от них, что я плачу на камеру и вообще, что я всё время играю. Я вообще не позволяю себе жить во лжи: даже если я играю в каком-то сериале или фильме, я стараюсь проживать это по-настоящему. Здесь я была самой собой. Мне, конечно, приятно, что меня сочли настолько гениальной актрисой, но мои чувства были абсолютно настоящие. Слезы были настоящие. Ту боль, которую я переживала из-за звездной команды, я бы не пожелала никому.

А приходит когда-нибудь иммунитет, когда тебя предают или ведут себя по отношению к тебе не так, как ты рассчитывала?

У меня вообще ни на кого нет обид. Я прекрасно понимаю, что мы все живем в своей микровселенной, иногда они схожи, но чаще всего, к сожалению, нет. Это как раз тот момент, над чем я работаю в последнее время. Я всегда была очень открытой, всегда хотела со всеми дружить, со всеми иметь классные отношения, ни к кому плохо заранее не относилась, а получила то, что это удобно всем, кроме меня. Может, это еще про комплекс хорошей девочки. Никогда не хотела никого обидеть. В принципе, работая с психологом, я понимаю, что лучше иметь комплекс хорошей девочки, чем наоборот. Всё равно ты остаешься на доброй волне внутри себя, даже если отметаешь эту программу. Я в какой-то момент перестала угождать всем и вся, мне уже больше не нужно быть хорошей девочкой, я могу просто спокойно и ровно ко всем относиться. Это не разочарование в людях, это просто принятие того факта, что абсолютно каждый человек имеет право на свою собственную правду. Как мы разные снаружи, так мы разные внутри. Самое главное, что внутри каждого должен быть компас, по которому можно сверять ту самую правду: если ты чувствуешь, что честен сам с собой, тогда да, это правда. Не надо быть мерилом для других людей, и другие люди не должны быть мерилами для тебя. Вот мне от этого проще жить.

А люди, которые тебе подходят, или тот самый ближний круг, он у тебя большой?

У меня очень много знакомых, людей, к которым я хорошо отношусь.

Придешь ли ты к этим людям за советом?

Мне не нужны советы. Нет, я не пойду к другим людям за советом.

Ты точно знаешь, чего ты хочешь сама?

Я точно знаю, что никто не знает, чего хочу я. Если наступит такой момент, что мне понадобится совет, я могу спросить, но это будет только для того, чтобы я услышала себя. Давным-давно, когда я не понимала, какое мне решение нужно принять, я брала монетку, и, когда у меня выпадал орел или решка, я понимала, чего точно хочу. То же самое и с советами. Мой муж так делает. Спрашивает меня, какую рубашку: черную или белую? Я выбираю белую, он говорит «окей» и надевает черную. Всегда. (Смеется.) Это тоже было мне маячком.

Ты быстро это приняла?

Сначала обижалась. А потом поняла, что он имеет право на свое мнение. Я перестала ему отвечать. Или же говорю от балды. И он сам принимает решения. Это такой путь длиною в жизнь — научиться понимать себя, ощущать себя и слышать. Я перечитала много книг и в школе духовной год отучилась. Все духовные практики очень сильно повышают возможность слышать свою интуицию прежде всего.

Откуда в тебе такой запрос?

Мне всё это очень нравится. В какой-то момент я очень сильно пошла в эту историю, очень глубоко, а потом увидела, как стала меняться моя жизнь, как начало меняться мое отношение к людям.

Твоя жизнь поменялась или ты?

Я. И следом моя жизнь. У меня всегда всё было более-менее ровно, я двигалась вверх и вперед, но у меня не было ощущения, что я счастлива, не было ощущения, что я получаю удовольствие от жизни… Удовольствие не в материальном плане, а вот просто жить и радоваться каждую минуточку. Когда я начала погружаться в практики, я увидела: тут меняется, тут, тут и тут. Вдруг мир стал таким многомерным, у меня стали проявляться какие-то способности, я начала видеть ауру, например.

Аня, ты сказала, что в проекте тебе досталась та команда, которая досталась, ты ее не выбирала. А вот когда ты идешь в киношные и сериальные проекты, насколько тебе важна команда, с которой ты работаешь?

Я могу выстроить отношения абсолютно с любым человеком. Мне совершенно неважно, что за команда будет работать. Бывает либо всё нейтрально, либо вау. Проекты я выбираю не по касту, а по сценарию в первую очередь. Может быть, я потому и выбираю по материалу, что могу быть гибкой с любыми людьми.

Вы сейчас возобновляете историю с «Универом», не знаю, насколько там изменилась команда закадровая, да и в кадре. Но всё равно все изменились за это время: кто-то, как ты, занимался духовными практиками, а кто-то — нет.

У меня такие прекрасные партнеры! Я работаю с Сашей Мартыновым (резидент продюсерского центра Инсайт Люди) в паре, он играет Валю. Он тоже из «практиков» — мы с ним на одном языке разговариваем и прекрасно друг друга понимаем. У нас прекрасные и теплые отношения. С Виталиком Гогунским, он тоже возвращается в «Универ», мы много лет не общались. Ну это не потому, что мы поссорились, — я с ним не ссорилась. Даже если бы я с кем-то поссорилась, я бы потом нашла какой-то способ это решить.

Не можешь быть в конфликте?

Не могу. У меня от этого утекает энергия, мне от этого плохо. Очень остро ощущаю. Если представить сейчас, что меня опять куда-то отправят с ребятами из «Выжить в Дубае», то я нормально буду с ними общаться, несмотря на то, как мы разошлись. Я к ним по-человечески всё равно хорошо отношусь, а дружить мне с ними не надо. У меня вообще среди коллег друзей практически нет, они у меня из другого мира. Не знаю, с чем это связано, много думала об этом.

А ты вообще веришь в дружбу с коллегами? Это же мир амбиций, зависти…

Я это вижу, но стараюсь не видеть. (Улыбается.) Не готова пока разочаровываться окончательно. Я недавно искала в интернете слово «зависть» со знаком плюс. Зависть — это же плохое чувство, разрушающее, но у него есть оборотная сторона — это мотивация. Я никогда не испытывала чувства зависти, но бывало такое: «А почему у нее это есть, а у меня нет, я тоже так хочу», — но это было не по отношению к ней, а по отношению к себе.

Мне кажется, ты говоришь про соперничество скорее.

Соперничество во мне есть. Я бы сказала, азарт, который дает мне импульс. И есть еще такая движущая штука, как страх. Когда возникает страх, надо в него идти. У меня недавно была история. Я была на важном мероприятии, и мне надо было там выступить, а там такие люди… (Закатывает глаза.) Меня заклинило, я пошла пыхтеть в туалете, что-то придумывать: «Нет, а что я скажу», — просто паническая атака случилась. Решила ничего не говорить. Возвращаюсь в зал и вдруг вижу, что заходит другая артистка. Быстро понимаю, что если к микрофону не подойду я, то это будет она. Я взяла микрофон и так красиво сказала. (Смеется.) Какую награду я внутри себя получила! Я победила свой страх. Я и детей своих учу этому: «Идите туда, где страх. Там заложена сила. Там твой ресурс». По поводу редкой дружбы в актерской среде, я объясняю это себе тем, что я прихожу на работу не для того, чтобы найти себе друзей, а для того, чтобы показать себя, проявить какие-то свои качества и создать что-то. Я на работе создаю партнерские отношения, но они другого характера.

Твоя вокальная карьера — это тоже место страха?

Скорее всего, да. Музыка — это очень непростая история для меня. Она про возможность проявляться. Я много раз туда пыталась войти: у меня есть несколько записанных треков, которые лежат, но так и не были выпущены. Потому что мне ничего не нравится. Мне все говорят: «Всё классно!», — а я-то понимаю (я очень требовательна к себе), что могу и лучше. Я искала команды, меняла людей. Занималась вокалом (у меня хороший голос и тонкий слух), но мне хочется чего-то большего. Одна песня уже записана, несколько почти дописаны: одна на 80%, а третья в разработке. Сейчас я собираю команду, уже нашла свое звучание, причем это звучание у меня было еще со школы — немножко фолк. Сложно описать это словами — чуть народное, но в современном стиле. Не думаю, что я буду прямо певицей-певицей, но это очень классная энергетическая история. В общем, мне нужна настоящая сцена. (Смеется.) Я в последнее время стала вести мероприятия, позволила себе, потому что раньше, опять же, боялась, а теперь испытываю такое удовольствие и чувство абсолютного наслаждения от того, что я на сцене.

Ты активно ведешь свои социальные сети, являешься резидентом YAPPY. Развитие социальных сетей у тебя и многих твоих коллег по «Универу» совпало с выходом большого телевизионного проекта. Ты выстрелила, и у тебя сразу образовалась армия подписчиков. Это твоя аудитория, и ею надо заниматься. С другой стороны, ты же не считаешь себя блогером?

Я считаю себя блогером, уже приняла на себя эту роль. (Смеется.) Долго боролась внутренне, но потом поняла, что да, я блогер.

Это отдельная жизнь на другой планете — контент-план, сторисмейкер, видеограф…

У меня команда, да, но я к ней относительно недавно пришла, до этого у меня был один мальчик-видеограф. Мы делали разные вы — езды и снимали разнообразный контент. Сейчас у меня есть контент-менеджер, сторисмейкер, reels-мейкер, копирайтер, видеограф. Зато у меня хотя бы немного освободилось время. Но это не значит, что я ничего не делаю сама, я всё равно проверяю, что они пишут, перечеркиваю и пишу сама, записываю аудио и наговариваю копирайтеру, чтобы она это превратила в текст, а контент-менеджер выложила. Это структура, которой никто не сможет управлять, кроме меня. Я считаю, что блогинг для современного артиста — это must have, он необходим. Это вселенная, которая обязательно во что-то трансформируется. Это актуальность, это заработок, это социализация, это огромное количество возможностей. Понятно, что есть и определенные минусы, но плюсов гораздо больше.

Вот ты уезжаешь в отпуск, ты не ведешь там соцсети?

Веду. А что, в отпуске нельзя, что ли, вести?

То есть у блогера нет отпуска?

Да. (Смеется.) Я получаю удовольствие от создания контента, от социальных сетей. Это достаточно приятное времяпрепрово — ждение, даже с мужем можно что-то веселое поснимать вместе.

Главное, что муж на это соглашается.

Муж любит снимать меня и креативить, а любое творчество, если оно идет честно и изнутри, только украшает. Материал журнала ОК!